Люди и Флаги - Страница 5

— Как скажите, сэр! — Плотоядно улыбнулся сержант Салливан. — Поцарапать — не поцарапаю, но синяков наставлю!

Обнажив сабли из ножен, кавалеристы встали напротив незнакомца, после чего начали обходить из его с двух сторон. Солдаты, стоявшие у подножия холма, свистом и шутками поддерживали сослуживцев. Не обращая на это никакого внимания, незнакомец вынул свой клинок из ножен, но с места не сдвинулся, продолжая все так же расслабленно стоять на месте. Зайдя спиной к солнцу, Хэквуд, решив, что место и время для атаки удачное, нанес рубящий удар сверху вниз от левого плеча. Гася напор чужого удара, Сэм, приняв клинок капрала на кончик своего, повел саблю Хэквуда вправо. Затем словно в танце, сделав полшага вперед, левой рукой обхватил Хэквуда за запястье руки, в которой тот удерживал саблю, продолжая свой невиданный до этого танец, развернулся в одну с капралом сторону. Осознавая, что все идет не так, Хэквуд попробовал отпрянуть в сторону, но не успел. Снисходительно улыбнувшись, Сэм медленно провел обухом своей сабли по шее противника. Хэквуд ошеломленно чертыхнулся, признавая поражение, и отошел в сторону. Салливан внимательно и уже с опаской посмотрел на Сэма. Сплюнув на землю, как бы избавляясь от неуверенности, Салливан стремительно атаковал, нанося мощный, рубящий удар, способный пробить любой блок. Соперник, уйдя в сторону, кончиком своей сабли погасил натиск неудержимой атаки, и, не разнимая клинки, слегка повернул кисть, чуть-чуть дослав руку вперед. Противники замерли. Салливан шумно выдохнул, скосив глаза на острие клинка, неподвижно застывшего у его горла, и перевел свой взгляд на Сэма. А тот неуловимым взгляду движением убрал клинок в ножны, и вновь застыл в расслабленной позе. Азартный шум у холма сменился озадаченным перешептыванием. Впервые за все время с начала войны двое лучших бойцов бригады потерпели поражение меньше чем за минуту с начала схватки. Хочешь — не хочешь, а задумаешься. Сэм улыбнулся Салливану и ободряюще похлопал его по плечу. Сержант сглотнул слюну, стараясь вытеснить из памяти картину застывшего в дюйме от его лица клинка, и смущенно улыбнулся в ответ. Взяв из безвольно висящей руки сержанта его саблю, Сэм внимательно осмотрел клинок, укоризненно покачивая головой. Взвесив саблю в руке и сделав несколько вращательных движений, он недовольно сморщил нос. Вновь достал свой клинок из ножен и, удерживая обе сабли в одной руке, ногтем провел по лезвиям, сравнивая заточку, потом жестом предложил Салливану сравнить впечатления. Не раздумывая, сержант скользнул мякотью большого пальца по клинку Сэма, и тут же сунул палец в рот, слизывая кровь.

— Что за игру вы здесь устроили!? Почему Вы поддались противнику, сержант!? — Гневный голос генерала рывком вывел Салливана из прострации.

— Сэр! Никак нет, сэр! Никакой игры! Будь мы в настоящем бою, и я и Хэквуд уже лежали бы мертвыми, сэр! Этот парень настоящий дьявол! Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так действовал клинком, а искусству владения саблей меня учил сам старый Франц Зибберт, сэр! — Вытянулся сержант, мгновенно забыв про кровь, до сих пор капающую из пальца.

Хэмптон озадаченно замолчал, не зная, что сказать и сделать дальше. Флэгг довольно развел руками.

— Я ведь говорил тебе, Уэйд, что этот парень один стоит многих! С той минуты, как он присоединился ко мне, я больше не переживал ни за дочь, ни за себя, ни за груз.

— Сэр! Разрешите мне попробовать, сэр! — Фон Борке отделился от группы наблюдавших за боем офицеров и подошел к Хэмптону. — У себя на родине, в своем полку, я был одним из лучших фехтовальщиков! — Из-за сильного немецкого акцента речь фон Борке походила на лавину колючего льда вперемешку со звонкими прусскими талерами.

— Да, пожалуй. Уверен, вам это будет под силу мой любезный друг. И думаю, это не займет у вас много времени. — Хэмптон окинул уважительным взглядом начальника штаба дивизии. Прусский офицер, ныне майор КША, Иоганн Аугуст Генрих Херос фон Борке, легендарный «великан в сером», ростом шесть футов четыре дюйма, неисправимый болтун, позер и фанфарон, был, тем не менее, стойким солдатом. Честь южной армии и так уже понесла невосполнимый урон, и Хэмптон слегка злорадно улыбнулся, представив себе картину скоротечной расправы гиганта фон Борке над низкорослым нахалом. Отвесив короткий и быстрый поклон, фон Борке встал напротив своего соперника. Быстро отсалютовав клинком противнику, фон Борке так же стремительно начал атаку. Несколько минут боя не принесли прусаку никакого успеха. Бой на палашах, привычный ему с ранней юности, шел отнюдь не по тому выверенному уставами и опытом сценарию, к которому пруссак привык на посыпанных песком фехтовальных аренах своей родины, превратившись в жуткий, но завораживающий танец. Теряя терпение от неудач, а более всего от непонимания происходящего, фон Борке, перейдя в очередную атаку, в выкрикнул гневе «Die Teufel! Donnerwetter!»* («Черт! Гром и молния!», нем.)

Однако эти невинные выражения досады, которые не смутили даже самых юных бойцов, присутствующих на месте поединка, изменили течение схватки самым решительным образом. При звуках немецкой речи Сэм разом превратился из улыбчивого учителя фехтования в карающий меч Немезиды. Он сорвался с места, словно распрямившаяся пружина. Несколько неуловимых, невидимых взгляду движений слились воедино, и вот, уже фон Борке сидит на земле, сбитый с ног. Происшествие само по себе из ряда вон выходящее, казавшееся не возможным при разнице в комплекции поединщиков. Так и не поняв, что с ним произошло, фон Борке проводил ошалелым взглядом свою саблю, мгновение назад вырвавшуюся из его руки, словно птица. Что и говорить, крайне неожиданное событие, которое еще минуту назад представлялось невероятным, выходящим из ряда вон, нарушающим все мыслимые физические законы. Казалось, что клинок фон Борке, вонзившийся в землю и раскачивающийся с неторопливой размеренностью метронома, приковал к себе внимание всех зрителей. Сэм, успокоившись так же внезапно, как и взорвался, подошел к фон Борке, рывком поднял на ноги гиганта и, отойдя на свое место, вновь застыл каменным изваянием, скрестив руки на груди.